До встречи, Амазонка!

Вот и наступил, наконец, тот день, когда мы, вернувшись в Каракас, должны улететь на родину. На календаре 19 июля. Наш самолет стартует в 23-30 по местному времени, а значит, у нас есть еще один полновесный день латиноамериканских каникул. Есть время, чтобы подвести итоги…

Мы, с одной стороны, уже устали. В том числе, и от обильных впечатлений, и от круглосуточного общения, и от пережитых эмоций. Но чем ближе отъезд в аэропорт, тем теснее мы жмемся друг к другу, тем изощренней и искусней придумываем предлоги, чтобы напоследок побыть вместе еще немного.

- Друзья! – не выдерживает первым Карлос, - А можно я приглашу вас в ресторан? На, так сказать, прощальный банкет…

Приглашение встречается с энтузиазмом. Тем более, что Карлос и Игорь Родригес явно приготовили какой-то сюрприз.

Автобус долго петляет по Каракасу, то удаляясь от центра, то вновь возвращаясь к нему. Наконец, когда мы уже совсем перестали ориентироваться, он останавливается на небольшой площади возле невзрачного на вид ресторанчика.

- Что это? – спрашиваем мы.

- О! Это один из секретных объектов Каракаса, который я показываю только своим… - таинственно шепчет Родригес и добавляет совсем уже непонятное нам - Гремучая смесь арепной и чуроскарии. Сейчас вам предстоит присутствовать на церемонии родизии…

- Живы-то хоть останемся? – подозрительно интересуется Сайгин.

- Не уверен! – оптимистично отвечает Карлос и оглушительно хохочет.

Что такое арепа и арепная – мы уже успели запомнить.

Арепа – вид кукурузной лепешки с самой разнообразной, чаще мясной начинкой. Соответственно, арепная – заведение, где эти лепешки подают. Но вот слово «чуроскария» и «родизио» мы слышим впервые.

Интерьер ресторана напоминает, скорее, старорусскую трапезную, или столовую пионерского лагеря: стены, безыскусно декорированные деревом, зал, поделенный на условные «отсеки», а в них длинные (человек на двадцать каждый) столы. На столах вместо привычной сервировки тарелками и бокалами лежат разделочные доски, ножи и вилки.

Рассаживаемся. Родригес просит минутку внимания.

- Каждый уикэнд сотни жителей Каракаса – бедных и богатых – устремляются в этот район города на «праздник желудка» в гриль–рестораны, чтобы отведать приготовленные на шампурах разнообразные мясные блюда, известные здесь как чураско (churrasco). Однако, это совсем не национальная кухня, а удачное заимствование из соседней Бразилии. Правда, истолкованное на свой, венесуэльский лад. Поэтому главным в названии этих ресторанов все-таки оставлено слово «арепа» - арепная-чураскария…

В своем нынешнем виде чураскарии появились Бразилии в 40-е годы прошлого века. В Венесуэле лет на тридцать позже. В начале 70-х. Однако сама традиция приготовления мяса на углях существует в наших странах уже более 400 лет – с тех пор как в Латинской Америке стало развиваться скотоводство. Для местных гаучо (пастухов), которые пасли стада на широких просторах пампас, проще всего было готовить себе еду, поджаривая мясо на шампурах или решетках, пристроенных над ямой с углями. И сегодня у многих сельских жителей около домов есть жаровни в виде выложенных кирпичом ям или специальных пристроек у каменного забора.

Мы внимательно случаем рассказ, усиленно принюхиваясь к аппетитным ароматам и пытаясь понять, что сейчас будет происходить.

Появляется официант (картадор, как объясняет нам Карлос), который возле каждого из нас ставит стаканчик с колотым льдом и соком лайма. Этот горьковато-кислый запах ни с чем не перепутаешь. Второй официант шустро обносит нас блюдцами с маленькими арепками. В этот момент распахиваются низкие решетчатые дверцы, отделяющие зал ресторана от огромной жаровни, находящейся в углу, и оттуда, один за другим выходят человек двадцать официантов с огромными подносами в руках. На каждом из них дымится, парит и источает нежнейший аромат гора аппетитного мяса: говядины, телятины, ягнятины, свинины, курятины, индюшатины, а еще жареной печенки, разных колбасок и пр. Кортадоры острым и широким ножом срезают на наши доски аппетитные, еще скворчащие ломтики мяса. Гора на «тарелках» увеличивается, начиная напоминать легендарные тепуи Канаймы…

Мы в полном восторге, но с тревогой оглядываемся на профессора Дроздова: как же его вегетарианство? Родригес успокаивает нас жестами. Последние кортадоры несут подносы овощей-гриль и просто сырых овощей, порезанных мелкой соломкой.

Когда проходит два часа непрерывного мясного пира, когда мы уже устаем считать, сколько разнообразных сортов гриля перепробовали и лениво ковыряемся вилками, еле-еле переводя дыхание и расстегнув ремни на брюках, к нашему столу подходит шеф-повар и о чем-то спрашивает Николая Николаевича, справедливо посчитав его старшим и главным в нашей компании. Профессор внимательно вслушивается в испанскую речь, потом начинает тихо хихикать, потом разражается громовым смехом:

- Коллеги! Шеф спрашивает, успели ли мы попробовать всё, и определились ли с выбором того блюда, которое будем, наконец, уже не пробовать, а есть по-настоящему…

Оказывается, это «родизио» было только дегустацией, а основной пир еще впереди…

Да, на мясо мы не сможем смотреть еще очень долго.

И вот мы уже в салоне самолета. Держимся так же кучно, как привыкли на маршруте. Наверное, издалека мы напоминаем стаю нахохлившихся голубей, сбившихся у кормушки. Наша кормушка – профессор Дроздов. Правда, угощает он нас исключительно духовной пищей. Вот и сейчас разгорелся диспут, почему мы любим путешествовать. Что нами движет?

Жажда приключений?

Авантюризм?

А, может, мы просто хотим поменять картинку? Разгрузить мозги? Или увидеть другой мир? Познать этот мир и понять?

Наверное, и то, и другое, и третье…. Мы любим ездить своей компанией, знакомиться со странами, городами, людьми, узнавать об их жизни. Мы почти не посещаем музеи и прочие «окультуренные» места. Это не повод для гордости, конечно. Но нас манит другое. Нам нравится просто наблюдать за обычной повседневной жизнью в других эрах и «планетах» пространственно-временного континуума.

Ах, эти папуасы, они же совсем не похожи на нас! Хотя, почему не похожи? Очень даже… И каменный век, и век нынешний отстоят друг от друга (в космическом аспекте) всего на пару мгновений..

А латиноамериканцы с их вечной «маньяной»! Неужели мы в Москве более пунктуальны?

В это последнее наше путешествие мы так сильно поменяли картинку и разгрузили мозги, что, наверное, еще пару недель не сможем въехать в московскую действительность. Каждое путешествие – это не просто набор фотографий в компьютере и очередная безделушка на серванте, это что-то большее. Мудрый Вячеслав Андреевич изрекает: «Тот, кто знает больше одного языка, кто побывал больше, чем в одной стране, у того больше, чем одно мировоззрение».

Мне кажется, в этом и есть разгадка нашей любви к путешествиям.

Чертовски интересная тема! Почему люди готовы тратить кучу денег, времени, а иногда нервов и здоровья ради двух – трех недель сложнейшего маршрута на пределе сил и возможностей ???

А как вы думаете?