Про обиду и обидчивость
С Сторона № 1, возрастная. Обида - родом из детства
Обида всем нам знакома с детства – надутые губы, «я с тобой не играю». Именно детские ассоциации подводят нас к мысли, что это детское чувство, раннее. Но оно вовсе не самое раннее: гнев и страх, например, приходят к нам гораздо раньше – мы с ними практически рождаемся.
А обида – детская, потому что она появляется, когда нам уже годика 3-4. Так что для обиды мы еще должны дорасти... Мы должны научиться хотеть от взрослых не только внимания, но и сотрудничества, а значит - уважительного к себе отношения.
Как пишет Майя Ивановна Лисина, классик отечественной психологии, «слова ободрения вызывают у дошкольников несоразмерный восторг: дети прыгают, хлопают в ладоши, испускают победные крики, они даже способны расцеловать малознакомого им человека. Но зато и самый мягкий упрёк может восприниматься ими с крайним преувеличением: дети спорят, сердятся, некоторые плачут, иные тут же уходят из комнаты».
В то же время «мягкая шутка взрослого, бережное отношение к ребёнку, допустившему промах, а главное – постоянная демонстрация своей уверенности в его способностях, талантах и доброй воле быстро успокаивают ребёнка, развязывают его инициативу и восстанавливают его стремление к сотрудничеству со взрослым».
С Сторона №2, культурная. Обижаться – в Российских традициях
Если чувство не врождённое, то корни его уходят в культуру. Обида возникает, когда мы ожидаем доброго к себе отношения, а в ответ недополучаем уважения, внимания, доверия… А кто определяет, сколько нужно получить уважения и в какой форме? Очевидно, это определяет данное конкретное общество и принятые в нём нормы и традиции.
А ведь именно наше, российское общество культивирует обидчивость как никакое другое: наши семейные традиции поддерживают в нас детскость, не позволяя вырасти. Войны, репрессии, кризисы научили нас держаться друг за друга, а платой за выживание стала высокая зависимость от мнения окружающих, которая порождает склонность выводить из ситуации «обидный» смысл.
То есть обидчивость определяется тем, насколько мы зависим от чужого мнения и стремимся получить подтверждение своей ценности как личности.
Наши «Ты меня уважаешь?», «Бог терпел и нам велел», «Если любит, то простит», по моему, не имеют прямых аналогов в других языках и при ближайшем рассмотрении раскрывают всю инфантильность российского сознания, в котором так мало находится места самоуважению, инициативе и независимости – всему тому, что мы связываем со взрослостью.
С Сторона №3, эмоциональная. Если не обида, то что?
Когда мы обижаемся, мы оцениваем действия другого как несправедливые, но полагаем, что ничего не можем с этим поделать. А если можем? Если мы не уйдем, надув губы? Тогда это будет скорее гнев.
Если мы не решаемся ответить, опасаясь последствий? Тогда это еще и страх. Если произошло что то непоправимое, и некого обругать, а бояться уже поздно? Тогда это – печаль.
В любом случае, они лучше обиды – гнев можно выразить, предъявив претензии обидчику. Страх подскажет нам способы защитить себя. А печаль и горе помогают нам осмыслить происшедшее и примириться с неизбежным.
Но гнев – в обиде он есть всегда, и поэтому на пути к прощению и излечению от обиды лежит в первую очередь он. Как же принять и простить? Об этом в другой раз…
Автор текста: Юдин Николай
