ЗАЧЕМ УГАНДЕ(а) ЕС? 25 вопросов к Богу. часть 15, прищуренная.

Прежде, чем продолжить путешествие по парку Рувензори (а именно туда мы должны были отправиться следующим утром), давайте вернемся в день вчерашний, когда мы колесили по высоченным отрогам Лунных гор, торопясь в Касесе…

Верхняя часть хребта, явственно разделенная на множество пирамидальных пиков, перепоясанная снизу широкой полосой молочно-белого тумана, на фоне синих небес необычайной чистоты и прозрачности казалась как бы плавающей в воздухе. По мере того как солнце клонилось к западу, туманный пояс исчезал, и призрачное видение оказалось прикрепленным к цепи могучих предгорий. Хотя мы были пока  за сто километров от гор, в окно можно было разглядеть полосы лесов и отдельные древесные группы, растущие то на широких уступах, то по краям обрывов какого-нибудь утеса, нависшего над глубокой пропастью.  Надо думать, что прозрачность атмосферы — явление редкое в здешней местности, и если бы мы побывали тут мимоходом, как и другие путешественники, то, по всей вероятности, Рувензори были бы нами просто упущены из внимания.
На языке живущего здесь народа баконго Рувензори означает «Творец дождя». Действительно, высокий горный массив стоит могучей преградой на пути ветров, приносящих влагу из бассейна полноводной Конго. Поднимаясь вверх по склонам Рувензори, влажный воздух охлаждается, и появляются облака, проливающиеся дождями практически каждый день.

А теперь собственно, перейдём к тому вопросу, который был вынесен в начало главы…
- Роби, а что это за бесконечные белые палаточные лагеря, которые нам встречаются периодически у обочин? – спрашивает бдительная Аника.
- ЮНИСЕФ, и еще отдельно лагеря от ЕС…, - отвечает Роберт, и кривит свое добродушное лицо.
- Они защищают детей?
- Ага… Щас… Они учат наших женщин делать аборты, призывают к стерилизации, но, в основном, дают убежище беженцам из Сомали и других стран.

- Аборты??? Общество по защите детей? Ты ничего не путаешь?
- Ничего я не путаю. Они объясняют нам, что в Уганде слишком высока плотность населения. Что операция по стерилизации женщин может мягко ограничить рождаемость. Но если католички отказываются идти на эту операцию, тогда они объясняют им, что сегодня медицина достигла таких высот, что может убить ребенка во чреве матери одним уколом – быстро и безболезненно. Я терпеть не могу этих лгунов. Но даже не из-за абортов…
Роберт вздохнул и отвернулся к своему окну. Мы всё ждали продолжения рассказа, но наш водитель упрямо молчал. Наконец Аника снова не выдержала и тронула крепко сжатую на руле руку Роби:

- Ты сказал «Сомали»… Разве в спасении беженцев есть что-то предосудительное?
- А ты видела этих беженцев? – взвился Роберт. – Обычная мусульманская семья, или просто африканская семья – это мамы, дочери, женщины одним словом и с ними один, максимум, два мужчины. Как пастух и овцы… Как гарем антилопы… А тут… Видели бы вы семьи этих беженцев: пятнадцать здоровых молодых мужиков, одна женщина и максимум пара ребятишек для отвода глаз. В здешних краях всегда была тяжелая жизнь и нищета, но не было мародерства, грабежей, насилия…. Отнимать у бедняка последний кусок хлеба или последний шиллинг – это преступление.

- А что за огромные экскаваторы работают возле палаток? Что это? Строительство новых посёлков?
- Нет, - Роберт опять вздохнул и притормозил у обочины. Затем он обернулся и почти шепотом продолжил рассказ (кого или чего испугался Роби мы так и не поняли), - Сначала здесь появляются бурильные машины. Вы знаете, что есть такая международная программа «Чистой воды»? Считается, что у нас здесь у всех дефицит чистой воды и наши люди гибнут тысячами, потому что им негде напиться воды без микробов. Благодаря этой программе эти буровые установки ездят по всей Уганде и бурят нам водопроводные скважины. Их тут сотни!

- И что в этом плохого?
- А то, что по нашей правительственной программе сегодня в Уганде в каждой, подчеркну, В КАЖДОЙ деревне пробурена своя скважина. Общины тщательно оберегают их, следят за порядком. Вода абсолютно бесплатная. Это всё делаем мы сами. Спрашивается, зачем нам дополнительные скважины? А я вам отвечу. Потому что потом, возле этих интернациональных скважин появляются белые палатки ЮНИСЕФ, а еще через месяц – по две сотни сомалийских беженцев-боевиков. Ну неужели до вас никак не дойдёт????
Мы потупили головы и замолчали.

Чего греха таить, мы и сами в своё время были тронуты историей американской девочки Рейчел, которая очень хотела помочь деткам Африки пить чистую воду. После трагической смерти Рейчел в автокатастрофе, на её счет было собрано более полутора миллионов долларов, закуплено 180 буровых установок и все они отправлены в Африку. Сколько денег отправили мы сами, никто уже не помнил…  В тот момент, когда мы скорбели над судьбой доброй девочки, нам даже в голову прийти не могло, что все эти человеколюбивые акции – не более, чем спекуляция на людских эмоциях, не имеющая ничего общего с тем, о чем так переживает Роберт.

- Нет, погодите! Но есть же что-то хорошее, светлое… «Врачи без границ», например, - вскинулась я…
- Ага! Ты вспомни, как в позапрошлом году нас с тобой приняли за этих самых врачей в Намибии. В племенах химба, где реально нет ни одного медика на тысячи километров, «Врачи без границ» последний раз были пятнадцать лет назад! А в ЦАРе мы встречали их госпиталь, который не открывался вообще лет двадцать. «Врачи без границ» делают великое дело. Точнее, делают врачи, волонтёры, а не сама организация. Но они тоже странно выбирают места дислокаций. Они, например, работают в Кампале, в которой и так полно госпиталей и больниц и даже есть два медицинских колледжа и один институт. Что бы им сюда-то не заехать?

Роберт промолчал, обошел машину и приглашающе посмотрел на нас:
- Давайте о плохом сегодня говорить не будем… Лучше посмотрите, какая вокруг красота, пока этой красотой еще можно полюбоваться…
Мы ехали и наслаждались пейзажами… С высоты примерно в полтора километра начались пышные дождевые леса, где, помимо обычных лесных обитателей экваториальной Африки, можно было заметить и таких редкие животные, как шилохвостая белка, использующая при лазаний по деревьям острый костяной шип на нижней поверхности хвоста, или рувензорская выдровая землеройка, очень похожая на нашего бобра.

Понятное дело, что на шоссе мы этого всего не видели, но зато внимательно слушали рассказы нашего проводника. Его любимыми животными оказались  огромная капская выдра длиной почти в полтора метра, и лесной кабан — самый крупный из обитающих в Африке. Этот метрового роста зверь весит до ста шестидесяти килограммов, и охота на него — далеко не безопасное занятие. Но самым необычным обликом обладает живущий на Рувензори трехрогий хамелеон. Суеверные африканские жители боятся его, считая вестником несчастья. А вот мы несчастий не опасались и просто мечтали сфотографировать это чудо.
Зато других легендарных обитателей здешних мест -  самых больших летучих мышей на свете — летучих собак  с размахом крыльев больше метра мы насмотрелись вдоволь.

- Знаешь, Аника, прав был Рома, - снова вернулась я к прерванному разговору, - Тут, в Африке всё вырастает до гигантских размеров: и цветы, и папоротники, и трава, и мыши. Даже дождевые черви на Рувензори толщиной в палец, а длиной в метр и более…
- И палаточные городки безвозмездной помощи растут как на дрожжах…
- Ну да, ну, да… Странные Лунные Горы… Странный мир странных людей…
- Инопланетное вторжение, Инка…
- Не иначе, подруга…