Авантюрист высшей пробы
Манасевичу-Мануйлову довелось побывать и журналистом, и чиновником, и шпионом, и вымогателем. Он был своего рода артистом авантюрного жанра.
Человек с покладистой совестью
Рассказывая о себе, Иван Манасевич-Мануйлов врал с три короба. Другие врали о нем еще больше. Поэтому в биографии Ивана Федоровича много загадок.
Родился он где-то в районе 1870 года. Кто родители — большой вопрос. По самой простой версии — сын купца Мануйлова. По другой — сын еврея Тодреса Манусевича, сосланного за мошенничество в Сибирь. Там 7-летнего мальчика приютил богатый купец Мануйлов (тоже еврей), который потом вместе с приемным сыном переехал в Петербург.
Существует и третья версия. Настоящий отец Манасевича-Мануйлова — князь Петр Мещерский, согрешивший с Ханкой Мавшон. У этого князя был и законный сын — Владимир Мещерский, друг детства Александра III и издатель консервативной газеты «Гражданин».
♦ Владимир Мещерский был влиятельным человеком. А кроме того, получил известность своей нетрадиционной сексуальной ориентацией. Мещерский всегда покровительствовал Мануйлову. Если они сводные братья, тогда понятно. Но поговаривали, что родство придумано для прикрытия. Чтобы скрыть гомосексуальную связь.
♦ Так или иначе, молодой Манасевич-Мануйлов занимался тем, что пописывал статейки и сотрудничал с департаментом полиции. А в 1895 году неожиданно объявился в Париже. И затеял интригу против начальника заграничной агентуры Петра Рачковского.
Мануйлов выдал себя за ревизора из Петербурга, приехавшего проверять, как работают российские спецслужбы в Европе. Это его первое, но далеко не последнее представление в роли Хлестакова.
Рачковский затаил обиду. Ему еще представится случай поквитаться с обидчиком.
Ивана Федоровича отправили в Ватикан. Там он следил за врагами России — польскими католическими священниками. А в Риме — за русскими революционерами.
Манасевич-Мануйлов завел агентуру и пользовался уважением начальства. И все бы хорошо, но агентам он недоплачивал. Они подняли скандал в итальянской печати. Мануйлову пришлось покинуть Рим.
Во главе контрразведки
♦ Вроде бы на карьере можно поставить жирный крест. Ничего подобного. Мануйлова командировали в Париж, где он занялся подкупом французской прессы. Которая за деньги печатала хорошие статьи про российское правительство и плохие про российских политэмигрантов.
♦ Пик карьеры Манасевича-Мануйлова пришелся на Русско-японскую войну. Он фактически возглавил российскую контрразведку в Европе. Внедрил своих агентов в японские посольства в Париже, Лондоне и Гааге. Именно агент из Гааги оказался самым ценным. Он выкрал и передал Мануйлову дипломатический шифр японцев.
В Петербурге довольны российским резидентом. Мануйлов получил орден Святого Владимира, на его расходы выделялись огромные деньги.
Увы, не все коту масленица. Вице-директором департамента полиции стал давний недруг — Рачковский. Теперь уже он интригует против Мануйлова. Уверяет, что тот слишком дорого берет за свою работу, да и сама работа «не дает никаких серьезных результатов».
Надо сказать, Мануйлов действительно передавал в Петербург огромное количество ерунды. Например, склеенные обрывки бумаг на японском языке и даже листы из китайского словаря. В итоге его отозвали из Парижа.
Самое интересное, что в департаменте полиции не обратили внимание на верную и чрезвычайно важную информацию, которую добывал Мануйлов. Так, он первым указал на контакты японского полковника Акаси с российскими революционерами, а также сообщил об отправке в Россию купленного на японские деньги оружия. Но этим сведениям не придали значения.
Пыль в глаза
♦ В конце 1905 года премьер-министр Сергей Витте решил наладить отношения с Георгием Гапоном и его рабочей организацией. Посредником выступил Манасевич-Мануйлов. И впутался в очередной скандал. Говорили, что он прикарманил 30 тысяч рублей, предназначенных гапоновскому рабочему союзу.
В 1906 году Мануйлова окончательно уволили со службы. Он стал журналистом, сотрудником газет «Новое время» и «Вечернее время». Получал неслыханные по тем временам гонорары. В «Вечерке» — по 20-25 тысяч в год. Но денег все равно не хватало — жена, любовница, карточный стол, шикарные рестораны...
♦ Мануйлов снова начал играть в Хлестакова. Выдавал себя за влиятельную особу, которая за умеренное вознаграждение может решить любую проблему. Мануйлов принимал клиентов в богато обставленной гостиной. Пуская пыль в глаза, снимал телефонную трубку и делал вид, что разговаривает с министрами. Уверял, что по воскресеньям обедает с императором.
И ему верили. И раскошеливались. Какой-то Шефтель дал деньги, чтобы устроить себе вид на жительство в Петербурге. Купец Шапиро заплатил, чтобы открыли его типографию, закрытую властями.
Иван Федорович обнаглел до того, что «развел на деньги» уже не какого-нибудь купчишку, а жандармского полковника Мексуди. Брат этого полковника переусердствовал в борьбе с революцией и угодил в тюрьму за организацию еврейского погрома.
Мануйлов взялся освободить незадачливого братца за 15 тысяч рублей. А потратив эту сумму и ничего не сделав, стал вымогать новую порцию денег. Грозился, что иначе пропечатает в газетах, что жандармские полковники предлагают взятки за незаконное освобождение родственников.
Настоящим влиятельным особам надоела эта хлестаковщина. Мануйлов едва не угодил под суд за мошенничество и вымогательство. Прокуратура завела дело, но департамент полиции упросил не позорить своего бывшего сотрудника Мануйлова.
Иван Федорович избежал тюрьмы, но не избежал разорения. Ведь всем стало ясно, что никакой он не влиятельный. И кредиторы предъявили векселя к оплате. Но непотопляемый Манасевич снова выплыл.
Встреча на границе
12 февраля 1912 года в «Новом времени» появилась его статья «У Григория Распутина». В этой статье Распутин рассказывал о походах в баню с поклонницами и о близости к царской семье. Это была настоящая «бомба». Интервью сразу перепечатали английские газеты. О Распутине заговорили во всем мире.
Однако Распутин был вспыльчив, но не злопамятен. Поостыв, «старец» решил, что с бойким журналистом лучше дружить. И Мануйлов попал в ближайшее окружение Распутина. Его называли секретарем и политическим советником «старца».
♦ В январе 1916 года премьер-министром — не без влияния Распутина — назначили Бориса Штюрмера. А Манасевич-Мануйлов занял при нем какую-то не вполне понятную должность. Нечто вроде начальника канцелярии и доверенного лица.
Теперь он действительно, что называется, решал дела. Об этом лучше всего говорит его банковский счет. В январе 1916 года у Мануйлова 61 тысяча рублей в Лионском кредите, а к 1 сентября — уже 260 тысяч.
Но, как говорится, сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Мануйлов принялся за старое — за вымогательство и шантаж. Его поймали с поличным при получении взятки от заместителя директора Московского Соединенного банка. И приговорили к полутора годам тюрьмы. Это было за неделю до Февральской революции.
А во время революции Мануйлова освободили вместе с политзаключенными. Вскоре, правда, опять посадили. Выпустили, как ни странно, при большевиках.
♦ В 1917 году он успел посотрудничать в газете Владимира Бурцева «Общее дело». Иван Федорович разоблачал охранку. Разумеется, со знанием дела.
На следующий год Мануйлов смекнул, что ждать милости от новой власти все же не стоит. И решил бежать в Финляндию с подложными документами и под видом иностранца.
На пограничной станции Белоостров его персоной заинтересовался матрос, который когда-то караулил заключенных в Петропавловской крепости. Физиономия «иностранца» показалась ему знакомой. «Интуристу» велели подождать.
И вдруг показалась актриса, давняя возлюбленная Манасевича-Мануйлова.
Мануйлова распознали и расстреляли. Он встретил смерть абсолютно спокойно. Перед расстрелом раздал безделушки конвоирам.
Возможно, история с актрисой — это очередная легенда. Но вот расстрел — это факт. Тут уж ничего не скажешь.
© Глеб Сташков
